- Прислушайся, - рыкнул Герман.

Глеб навострил уши. Стрельба смолкла. Где-то рядом громко пискнула летучая мышь, но саму ее Глеб так и не разглядел. Потом его уши уловили топот и отрывистое взрыкивание. Кто-то быстро приближался, и этот кто-то вряд ли был человеком.

- Накаркал, - проворчал Глеб.

- Не накаркал, а предупредил, - поправил его Герман, и через секунду добавил: - Пора рвать когти.

- Да, наверное, ты прав.

Глеб выскользнул из канавы и, поминутно оглядываясь через плечо, бросился бежать. Топот приближался. Нечто темное закрыло собой пламя пожара. Глеб еще поднажал.

- Направо, - подсказал Герман. – Под арку.

- Вижу, - выдохнул Глеб. – Это наш дом?

- Да.

Это было старинное трехэтажное здание, которое подозрительно хорошо сохранилось на фоне окружающих развалин. В самом центре фасада темнела квадратная арка. Слева от нее на стене сохранилась мемориальная доска со стертой надписью. К счастью, в отличие от большинства правительственных объектов старого мира, вход под эту арку не был перекрыт решеткой. Глеб нырнул в нее и прижался к стене, тяжело дыша.

Топот стих. Глеб рискнул выглянуть за угол. Темная масса остановилась в паре зданий от арки. Неуклюже развернувшись, она неуклюже полезла в пролом, между делом значительно его расширив. Падающие кирпичи выстукивали: «она охотится не за тобой». Глеб шумно выдохнул:

- Фу-ух. Должен сказать, это мало похоже на то тихое местечко, которое Петрович мне расписывал.

- Петрович засиделся в своей берлоге, - фыркнул Герман. – Забыл, что реальный мир склонен к резким переменам.

- Это я заметил, - фыркнул в ответ Глеб.

Фыркнул точь-в-точь как Герман. Собственно, эту вредную – потому что Петровичу не нравилось – привычку он от него и подцепил. А еще говорят, что ментальных вирусов не бывает. Усилием воли Глеб заставил себя отклеиться от стены и побрел под арку. Под ногами хрустело битое стекло. На выходе стоял грузовик, уткнувшись радиатором в угол арки. Мародеры вытащили всё, что смогли утащить на себе, оставив один остов. Глеб выглянул из-за него, и фыркнул еще раз.

Двор зарос травой, над которой торчал один-единственный большой гриб, да и тот деревянный. Это еще люди поставили.

- Молились они им, что ли, для грибного урожая? – хмыкнул Глеб.

Такой тут стоял в каждом третьем дворе. Если действительно молились, то здесь новый мир услышал их мольбы. Как обычно, по-своему.

Вокруг гриба беззвучно шевелилась биомасса. Сотни отростков извивались, сплетались друг с другом и вновь расплетались, образуя замысловатые узоры. Одни и те же фигуры, повторяясь с изумительной точностью, проходили волнами по шляпке, спадали вниз по ножке и снова взмывали вверх по земле вокруг гриба.

Над биомассой висело сиреневое марево. Оно было такое бледное, что Глеб его не сразу и заметил, зато, заметив, сразу увидел ясно и отчетливо. Как будто кто-то мгновенно навел резкость до предельной величины, выделив каждую крохотную искорку в этой блеклой ауре. Для псионического излучения это обычное явление. Если, конечно, оно не ниже третьего уровня, что само по себе очень плохо.

- Надо бы глянуть, что там, - сказал Глеб.

- Перед нами другая работа, - напомнил Герман. – Срочная.

- Да мы быстро.

- Вот так и умер мой второй биотехник, - проворчал Герман, но Глеб уже шагнул во двор.

Со двора это квадратное здание выглядело настоящей крепостью. Массивное, серое, с решетками на окнах. Хвощи, которыми стены успели основательно обрасти, только придавали ему солидности – это были не обычные болотные маломерки, а толстые зеленые лианы с пучками колючих жгутиков.

На крыше напротив арки медленно вращался шпиль. Снизу был виден только самый верх, похожий на цифру "4", хотя должен был - на трезубец со сведенными к центру остриями. Одна антенна отсутствовала, а над шпилем сияла радуга всех оттенков синего. Причем цвета не плавно переливались один в другой, а резко перескакивали. В общем, тоже ничего хорошего.

- Вроде никого, - тихо сказал Глеб. - Так ты мне так и не дорассказал: что там с твоим вторым-то приключилось?

- Проявил неосторожность, - коротко буркнул Герман. – Задержался на открытом месте. Твари его заметили и сожрали. Смотри, сейчас гриб разгорится, и я кому-то буду про третьего рассказывать.

Биотехник за номером три фыркнул и прищурился. Действительно, марево вокруг гриба становилось ярче. Отростки дружно изогнулись, будто сотни змей приготовились разом броситься на свою жертву.

Вот только хватать им ее было бы нечем. Да и незачем. Всё, что требовалось этой мирной колонии примитивов: много воды и немного минералов. Конечно, источником последних вполне мог послужить труп глупого хищника, перепутавшего колонию с бесхозным куском мяса, но целенаправленно примитивы никогда не охотились. Да и слишком сильно они распалились для охоты. Марево буквально на глазах наливалось сочно-синим цветом. В таком облаке колония выгорит раньше, чем во двор забредет этот самый глупый хищник.

- Зараза! – выдохнул Глеб. – Точно ведь сгорят.

И он поспешил к грибу.

- Мир праху твоему, - фыркнул Герман. – По моим расчетам, полыхнёт примерно через тринадцать минут. Успеешь?

- А куда деваться? – на ходу отозвался Глеб. – Да не паникуй ты, Герман. У меня в подкладке подавляющий гель залит. Отработанный, но еще пригодный. Авось, выдержит.

- Вряд ли, – фыркнул Герман. – Последний удар мимо фоном прошел, а у тебя в капюшоне треть этого геля выкипела!

- Так много? – удивился Глеб.

- Так много, - рыкнул Герман. – Вылей эту дрянь. Толку всё равно никакого, а бегать резвее станешь.

- Ничего, я привык, - отмахнулся Глеб.

Он взял левее, обходя такую большую лужу, что она, скорее, сошла бы за миниатюрное озерцо. В ней даже пара кувшинок плавала. Колония этот маневр проигнорировала. Все примитивы продолжали целиться куда-то под арку. Глеб на ходу обернулся.

- Видишь кого-нибудь? – спросил он.

- Нет, - коротко фыркнул Герман. – Но эта мелкота наверняка что-то учуяла. Будь осторожен.

Глеб коротко кивнул, потом так же кратко чертыхнулся.

Марево наливалось синим светом очень неравномерно. На общем блекло сиреневом фоне четко обозначились две лазурные полусферы. Одна словно щитом прикрывала колонию от арки, другая – раза в два поменьше – формировалась позади гриба. Понизу, среди примитивов, сгущалась тьма. Туда даже лунный свет с трудом пробивался, включая и те участки, где шляпка гриба никак не могла ему препятствовать.

- Я так понимаю, всё хреновее, чем ты предполагал? – фыркнул Герман.

- Вроде того, - кивнул Глеб, опускаясь рядом с примитивами на одно колено.

По земле владения гриба были очерчены низенькой, сантиметров двадцать в высоту, решеткой. Тонкие примитивы так плотно оплели ее, что Глеб едва смог разглядеть металлические прутья, но за пределы решетки колония не выходила.

- Одиночные колонии сами никогда поля не разделяют, - продолжил биотехник. – А здесь именно такая. У них вся суть – в единстве.

- Значит, здесь орудует кто-то еще, - тотчас вычленил главное Герман.

- Похоже на то, - сказал Глеб. – Думаю, вояки. Они повадились последнее время кидать пси-волну через сдвоенное поле.

- И как?

- Защиту прожигает лучше, но сами генераторы полей горят как свечки. Их теперь даже не разбирают. Сразу в мусорку.

Глеб недовольно покачал головой. Такие крупные примитивы, как эти, всегда были в большом дефиците. Петрович как-то по случаю пожаловался, что от весеннего расселения на конец июля едва ли половина осталась. В новом мире эпидемия постаралась, а за его пределами – военные как с цепи сорвались.

Взгляд Глеба задержался на дыре, прожженной в шляпке гриба, а потом опустился вниз. У самого ствола гриба зарылся носом в землю снаряд. Его вытянутый корпус с тройным хвостовиком, сейчас помятым и оплавленным, Глеб узнал бы моментально в любом ракурсе и любом состоянии. Сколько он таких собрал, пока работал на конвейере – вспомнить страшно. Модель называлась вполне мирно – "Заколка", но весила эта "бижутерия" почти восемь килограмм.